Идет время, и постепенно набирает обороты маховик предрождественских праздников. В Болгарии Рождество – это Коледа. Всегда думала, что “колядовать” - это языческий обычай. А в Болгарии название “рождество”, видно, не прижилось. Коледа, коледен базар. Вот такие слова употребляют болгары.

В Пловдиве уже четвертый год в конце ноября на центральной площади у фонтана устанавливают деревянные павильончики, обвитые искусственной хвоей. Уже четвертый раз разворачивается Немецкий коледен базар.

Обычно народу, разглядывающего выставленный товар, бывает немного. Горожане прогуливаются мимо. Продаются “коледни штолени” - что-то вроде пирогов, колбаски, глинтвейны и разные сувениры, цена которых не соответствует ни назначению вещи, ни размеру кошелька пловдивчан.

Я несколько раз попадала на такие базарчики в Болгарии и, честно говоря, не придавала значения тому, что их цель – благотворительность. Перемена в моем мозгу произошла в Санкт-Петербурге, где я побывала на Зимнем базаре в гостинице “Астория”. Об этом начала писать вот тут.

Когда я сошла с 22-го троллейбуса, следующего по всему Невскому проспекту, на Исаакиевской площади, то по незнанию толкнулась сначала в гостиницу “Англетер”. Ведь эти две гостиницы почему-то у меня слились в одну. Было время, когда даже думала, что “Англетер” - это старое название “Астории”. Понимаю, что у петербуржцев от таких заявлений волосы на голове шевелятся от ужаса, но что поделать… Было такое, было.

Гостиница “Англетер” - совершенно новая, какая-то европейская, то есть очень профессиональная, очень учтивая, очень отстраненная. Вроде бы, придраться не к чему, но про себя решила, что, несмотря на то, что я уже у цели, на Зимний базар в такой гостинице не пойду. По моему вкусу, там ловить нечего. Не люблю слишком профессиональное исполнение чего-либо. Предпочитаю, чтобы в дело была вложена душа. Но девочка на стойке меня обрадовала: “Гостиница “Астория” находится за углом налево. 10 метров”.

Вот там было все по мне! Деревянные рамы высоких окон, выходящих на Исаакиевский собор, никто не пытался заменить на пластиковые. Деревянные двери с медными ручками все сохранены! Это было невероятное ощущение: открывать высокие деревянные двери, пусть даже и ведущие - пардон! - в туалет.

Это - фотография 1913 года, но мне кажется, что сегодня мало что изменилось.

На стенах висят подлинные картины разных периодов, разного исполнения, разной техники, но – живые! (Сразу подумалось: “А что же тогда висело в “Англетере”? Не из принтера же вышедшие картины?” Хотя от них не было ощущения – о, живые!)

Швейцары разного роста и комплекции (опять-таки, в отличие от швейцаров “Англетера”, подобранных даже по внешнему виду друг ко другу) показали мне, что на базар нужно пройти направо, в Зимний сад.

Народ там кишмя кишел! Нужно было заплатить 50 рублей за вход, получить на руку красную печать, которую с великим удовольствием ставил сколько угодно раз, мальчик на входе – и вуаля! Добро пожаловать на предрождественскую ярмарку!

Слева доносятся ароматы кофе, чего-то пряного, чего-то нерусского, но меня направляют направо по ступенькам чуть вверх. Что там? Почему туда?

А там – магазин. На стойках висит всякая одежда, бывшая в употреблении, иными словами “Секонд-хенд”, среди которых бродят люди и набирают, набирают огромные кипы одежды. Висят ценники “50”, “100”, “200”. Это – цена за вещь в рублях. Я, как приехавшая недавно, в ценах не ориентируюсь, даже не могу сказать – много это или мало, но при взгляде на вещи, можно сказать, что, если задаться целью что-то приобрести, одеться, то эту задачу можно было выполнить легко. На любой вкус, любой возраст, любой кошелек.

Но у меня этой цели не было – я же ехала на предрождественскую ярмарку не за вещами б/у, а за НАСТРОЕНИЕМ! Но с пустыми руками из этих рядов выходить было неудобно, и я взяла себе ремень на брюки, которые после интенсивных переходов по питерским длинным расстояниям, стали с меня спадать. Кожаный хороший ремень, который и в магазине бы взяла с удовольствием – нужного размера, нужной ширины, из хорошей кожи, унисекс – стоил 50 рублей.

Когда я за него расплатилась, то (не смейтесь!) попросила у женщины, не говорящей по-русски, чек (думала, что мне нужно какое-то доказательство того, что ремень мной куплен, а не стащен). Но женщина с изумлением ответила: “Никаких чеков! This is for charity (Это же на благотворительность!)”

Вот тут у меня тот самый щелчок и произошел. На многочисленных стойках висела очень приличная одежда, стояла хорошая обувь, народу была тьма! И никто не собирался никого проверять – оплатил ты или не оплатил, потому что изначально устроители знали, что покупающие одежду берут не потому, что дешево (хотя таких людей было большинство), а потому, что им нужен предлог, чтобы дать денег на добрые дела. И одежда была подарена людьми, которые хотели поддержать кого-то.

После этого я уже с совсем другим взглядом на рождественские базары покинула зону торговли вещами и вошла в другую зону ярмарки, в совершенно другой мир. Здесь даже свет был другим.

Продолжение рассказа будет скоро!