В Болгарии ритм жизни размеренный, неторопливый. Приехав из России, где люди живут гораздо более напряженно из-за, надо полагать, напряжения у людей в голове, я по инерции продолжила передвигаться если не бегом, то торопливым шагом. Причем таким образом по болгарской деревне хожу я одна. Добегу до автобусной остановки и жду, когда придет автобус до города. А болгары ходят размеренным шагом, даже если автобус уже стоит на остановке.

Междугородный автобус должен уходить по часам. Но наша деревня — последняя на маршруте, поэтому водители обычно не торопятся. Транспорт подъезжает к остановке прямо ко времени отхода, особенно, если это — первый автобус, утренний. Водитель неторопливо выходит из него, заходит в кафе, пьет кофе, болтает с пассажирами, которые тоже не особенно торопятся.

А я каждый раз бегу на остановку в темноте, хотя прекрасно знаю, что не уйдет автобус вовремя, но не могу идти размеренно, как это делают болгары, безмятежно глядя на уже стоящую "лошадь". Они-то никогда к нему не побегут! А мне все время кажется, вот-вот-вот отчалит. На моих глазах.

Помню, как впервые встретились с болгарской неторопливостью. Два года назад поехали искать миграцию для того, чтобы зарегистрироваться. Ехали по Пловдиву, ориентируясь по навигатору, который, как мы полагаем, тоже был в Пловдиве впервые, поэтому вел нас какими-то немыслимыми кругалями по кривым, мощеным булыжником, улицам.

Доехали, еле нашли место припарковаться, оглядываемся. Видим: большое белое здание. Оно-не оно — это нам неведомо. По-болгарски читать не умеем. 

Почти бегом заходим внутрь и обращаемся к охраннику с вопросом, где находится миграция.

Тот сидит за столом, развалившись на стуле, и, услышав нас с дочерью, спрашивает:

- А вы откуда?

Говорим, роя копытом землю (надо же успеть до окошка добраться!):

- Из России!

Он:

- О, а откуда из России?

Говорим:

- Из Сибири (а самим хочется снова спросить, не миграция ли это, если нет - то куда бежать)

Он — глаза в потолок — застыл.

А мы стоим, отойти не можем, ждем. Снова нетерпеливо спрашиваем:

- Где у вас тут миграция?

Он нам рукой махнул:

- Подождите, не мешайте.

И снова — глаза в потолок.

Потом «возвращается» к нам, на нас смотрит и говорит так мечтательно:

- О, у меня была любовь в России, в Сибири. Семь лет… О! Такая прекрасная была девушка… О!

Он нам потом говорит:

- Приходите к двум часам: сейчас уже обед.

Делать нечего, уходим от него, надеясь, что он охраняет ту самую миграцию. Твердо решаем вновь к нему возвратиться.

Зато потом что было!

Когда подошли к двум часам, этот же охранник встал из-за стола, повел нас на улицу, обошел вокруг всего немаленького здания, ввел в другие двери, где змеей стояла очередь, провел вокруг нее и - прямо к окошечку.

Там говорит работнице:

- Вот это гости из России. Им нужна регистрация. Помоги им, пожалуйста.

Я предполагаю, что он говорил именно эти слова, потому что чиновница простила нам то, что мы на регистрацию пришли на один день позже положенного срока, и не взяла с нас штраф. (Мы не знали, что на регистрацию надо было прийти в течение пяти рабочих дней со дня прилета).

Самые первые слова на болгарском языке, значение которых хотелось понимать, потому что они звучали постоянно, были: «чакай малко» - «подожди», значит. С каким бы вопросом к кому бы ни обратился. «Чакай!» И все тут.

Спрашиваю у соседа: «Болгары могут куда-нибудь бежать бегом?»

Он — человек медлительный, как все болгары, подумал, поразмышлял и неторопливо ответил, что никогда таких не видел.